Если ты онлайн, значит, ты жива, значит, любимый пишет мальчик.
Если ты пьешь чай, значит, я не чай, значит… да ни черта это не значит.
(с) кэвин дэйл, «Грабли»
У меня всегда был фокус на любовь и отношения. Мне нравится милота и романтика. Нравятся поцелуи и свидания, ходить за ручку и заниматься сексом. Люблю это ощущение, когда кто-то становится очень близким человеком и ты начинаешь его хорошо понимать.
И все 4 универских года я пытался разобраться, как эти ваши отношения вообще работают. Я ехал крышей, получал отказы, был на кринжовых свиданиях, свайпал вправо сотни профилей в тиндере – и как-то так получилось, что по итогу оказался женат на Люсе.
У меня все сложилось удачно и замечательно, но знакомые вокруг (да и я какое-то время) постоянно обсуждали «блин, как же хочется интересную и милую девочку, с которой мы бы замечательно друг друга любили». И почему-то на пути до этих интересных и милых девочек у всех всегда происходила тонна конфликтов, стыдных историй и неподходящих людей.
Мой путь получился сжатым, но насыщенным по количеству уроков, которые надо было извлекать, и граблей, на которые можно было бы и не наступать. И я глубоко сочувствую тем, кто сейчас разбирается в том же самом. Я не уверен, что из чужого опыта в таком деле можно вынести какие-то уроки, но если кому-то моя история поможет, это будет замечательно.
Все указанные имена, кроме Люсиного, выбраны наугад, совпадения случайны; и, видит Бог, я сделал все возможное, чтобы рассказанные истории нанесли минимальный моральный ущерб упомянутым девочкам.
До брейкапа
Мой универ начался с расставания. В конце первого семестра я расстался с Ниной, с которой встречался где-то год.
До этого бросали всегда меня. И такие брейкапы были в духе «дело не в тебе, а во мне». И дело действительно было в основном не во мне. Такие расставания были очень болезненными в начале, но с ними нельзя было ничего поделать, и постепенно все возвращалось в норму.
В случае с Ниной отношения настолько морально изматывали, что я выходил из них по принципу «спасение утопающих – дело рук самих утопающих».
Я в то время существовал на эндорфиновых американских горках. Мне всегда было очень хорошо, когда я был с ней вдвоем в нормальных обстоятельствах. Проблема в том, что быть с Ниной в нормальных обстоятельствах было невозможно — она стабильно опаздывала на час или два, отменяла свидания в последний момент. В компании общих друзей она меня чуть ли не игнорировала. Нина физически не могла отвечать на сообщения и спокойно игнорировала переписку днями.
В общем, для того, чтобы качественно провести время вместе, мне всегда должно было сначала повезти. И иногда мне везло. А иногда не везло. И так у меня выстроилась типичная для азартных игр зависимость. Когда везло, у меня были ровно те отношения, которые я тогда хотел. Когда не везло — мне было очень грустно, что все опять не получилось. И автоматически появлялась надежда, что в следующий раз уж точно повезет.
Мне тогда казалось, что нужно просто притереться, привыкнуть, поменять отношение к ситуации. Эта логика билась об то, что отношения у меня сильно переплетаются с остальной жизнью. И планы устроить совместную прогулку в трехчасовое окно днем часто превращались в то, что я час ждал того, как Нина сольется. После этого я перепридумывал, что делать с оставшимся двухчасовым окном, а наша встреча откладывалась на несколько дней, когда все могло повториться по новой.
На Нину не влияли сообщения, звонки, напоминалки, будильники, или вычитание времени из настоящего запланированного времени встречи. Она могла не ответить, проспать, заболеть, пропустить уведомление или отвлечься на срочное дело. На любую мою претензию у нее было вполне валидное объяснение.
Я всегда был плох в конфронтации и старался не наезжать на людей за то, в чем они не виноваты. Поэтому в отдельно взятой ситуации конфликтовать казалось странно, но одновременно с этим у меня росла накопленная обида. Накопленная обида ощущалась тяжелым грузом и моей виной — если мы только что все обсудили, то почему я все еще недоволен?
В какой-то момент я понял, что каждая новая отмазка увеличивает мою надежду, что в следующий раз повезет, потому что подобная проблема больше не случится. К сожалению, в какой-то момент отмазки начали повторяться.
Я осознаю, что это все звучит невероятно тупо. Тупо, что я пишу несколько абзацев про проблему, которая решается часами и уведомлениями. А если не решается ими – то решается договоренностями, которых обе стороны придерживаются. Но, блять, я и из договоренностей просто новые слот-машины сформировал, оправдывая их периодические нарушения периодическим соблюдением.
Сейчас я думаю, что все такие ситуации создавали нехватку внимания и коммитмента, которую я чувствовал, но не мог отрефлексировать. И я себя загнал в дурацкую ситуацию – мне плохо по масштабной причине, но я масштабную причину игнорирую и смотрю только на локальные симптомы. Я стараюсь не ссориться, потому что знаю, что ссориться – плохо; поэтому вместо честного «мне это не подходит» устраиваю себе эмоциональное казино. Я воспринимаю расставание как свой провал, и поэтому тащу на себе негатив, который можно было просто не тащить и пойти дальше с более здоровой риторикой «не срослось – ну и ладно».
Но тогда я настолько все запустил, что в какой-то момент начал фокусироваться на конфликтах и негативном времени без Нины больше, чем на хорошем времени, которое мы проводили вместе. Ну и примерно тогда появилась мысль, что надо что-то менять.
Брейкап
Мы расставались на условно хорошей ноте — все воспринималось как то, что мы не совпадаем по формату отношенией.
Спустя где-то неделю после расставания я впервые подумал про то, что у Нины, вообще-то, была субъектность в действиях — и если я был неправ, что оказался в отношениях, которые мне не подходили, то она была неправа в ситуациях, вокруг которых мы ссорились. Я стал смотреть на все события тех отношений со стороны, разбирать все конфликты по отдельности. Анализ закончился выводом «меня же вообще в хуй не ставили».
С учетом всех предыдущих эндорфиновых перепадов я не просто стал плохо относиться к Нине, у меня к чертям поехала крыша на этой теме. Разобраться, что я додумывал про старые события, а что нет, было невозможно. Пошатнулось вот это вот ощущение, что ты отличаешь реальное от выдуманного. И я не мог понять, насколько вообще реальным был прошедший год моей жизни.
Во мне была куча неопределенности и обиды. Вдобавок было просто больно после расставания. Все превратилось в один большой сгусток негативных эмоций при любой ассоциации. Которая, понятное дело, всплывает то там, то тут.
С другой стороны, меня абсолютно очевидно ломало по тем отношениям и по эндорфиновым пикам. И я ощущал, что если что-то прощу или вернусь в эти отношения, как уже делал раньше — то это точно плохо закончится. Но при этом я не мог себе доверять, что этого не сделаю – сори, так работает ломка и фиксация.
Я регулярно натыкался на Нину, и каждое столкновение взрывало в голове этот сгусток эмоций. Это было настолько плохо в моменте, что я буквально связал для себя в ассоциацию, что встретить Нину — опасно. Более того, мой опыт показывал, что она иногда сама может захотеть тебя найти и тогда ты не отвертишься.
Поэтому я очень стремался ходить по универу, где она могла оказаться с друзьями. Стремался ходить по тем районам, где она часто бывала. Если я в толпе на улице видел кого-то похожего на нее — я мог сломаться и выпасть из реальности на какое-то время. Тупо забыть, где я иду, с кем иду, о чем мы разговариваем.
Одна из стыднейших историй моей жизни началась тогда, когда я увидел, как Нина полчаса стоит за дверями моей семинарской аудитории и периодически заглядывает к нам через окно. Уверен, она ждала какого-то знакомого из соседней аудитории. Но для меня эта история закончилась, когда я на следующий день блевал в метро в час пик. Где-то посередине были панические атаки, вино и суд. Я, может быть, и не против рассказать эту историю целиком, но до сих пор не понимаю, как там выстроить причинно-следственные связи и завернуть все в слова.
Я ещё долго шарахался от упоминания Нины и не знал, что с этим делать. В целом, просто старался жить дальше, постепенно находя для себя безопасные локации — в Москве это было просто сделать. Думал про это все много, поэтому комок эмоций постепенно рассасывался.
Но за тот период мной было написано много злых постов, сказано плохого в лицо, за спиной и в переписках – и это как-то печально, что ли. Можно было и как-то более достойно прожить брейкап в этом плане.
Про религию
После брейкапа у меня началась реакция на убранные эндорфоновые американские горки. До брейкапа я чувствовал себя плохо половину времени, а после — постоянно.
Мой замечательный одногруппник, которому я пожаловался на ситуацию, повел себя как настоящий решала: «так, у меня тут подруга Вика в Москву приехала учиться, тоже недавно рассталась с мальчиком, никого в городе не знает, я вас знакомлю, будете встречаться».
Так я познакомился с милой девочкой Викой. Она была хорошей и приятной в общении — в долгосроке у нас бы точно ничего не вышло, но можно было приятно проводить время вместе, пока мы друг от друга не устанем. Сейчас мне, наверное, немного стыдно от такой мотивации, но никто из нас не пострадал по итогу, а меня это сильно поддержало в то время (и ее, возможно, тоже).
Где-то через месяц я бросил Вику по переписке, когда она укатила в трехнедельную поездку. По ее возвращению мы встретились, чтобы обсудить всякое. И, в общем, я уже не помню, о чем с ней тогда говорил, но она мне на прощание сказала «Это наверное даже правильно, что ты меня бросил. Я тебя слушаю и слышу, как ты пытаешься придумать новую религию. Может, тебе просто надо принять уже существующую?».
В общем, я в то время сильно крышей поехал. Не знаю, что еще сказать.
Карантин
Незадолго до карантина девочка Надя внезапно позвала меня на день рождения. Для этого был какой-то повод, потому что мы незадолго до этого виделись в большой компании. Но позвала она меня одного, а мы никогда особо и не были друзьями. Наверное, это был какой-то знак внимания с ее стороны. Ну и еще Надя была очень красивая, так что я решил, что было бы неплохо близко заобщаться. Слово за слово мы начали переписываться, и в этот момент случился локдаун. И так получилось, что мы застряли в соседних районах.
В тот карантин жизнь будто бы замерла — все перешли в зум и по инерции что-то делали, но будто ничего и не происходило. Поэтому наше с ней общение тоже законсервировалось в этом состоянии: мы переписывались, вместе какой-то сериал смотрели по зуму, иногда пересекались.
Другая моя стыднейшая история относится как раз к эпохе локдауна — и является, как мне кажется, слепком того времени. Я вышел из дома с целью погулять с Надей, дошел до ее района через мертвый город, и к концу пути у меня прихватило живот. Вокруг ни одного открытого фастфуда с туалетом, потому что все закрыто. И такси только по кьюар кодам было, и соцкарты заблокированные, так что даже домой не поедешь. Ситуация настолько была со всех сторон проигрышная, что я принял волевое решение – встретившись с Надей, построить маршрут мимо лесопарка, чтобы там я мог спокойно перепрыгнуть через забор (парки ведь тоже закрыты), отойти в кусты и продолжить свидание без задних мыслей. За забором меня встретил приближающийся собачий лай, но проблема была устранена.
В моем плане был изъян, заключавшийся в том, что я в тот день, оказывается, очень сильно отравился плохо прожаренной яичницей – и через 10 минут после лесопарка моей первоочередной задачей опять стало не обосраться. Пришлось сделать вид, что у меня появились неотложные дела, слинять со свидания и уезжать домой спасать ситуацию. Слава богу, таксист отнесся с пониманием и пробил свой кьюар вместо моего.
Надя очень достойно себя проявила и проигнорировала мое странное поведение в тот день. Когда с ограничениями стало попроще и стали выпускать на улицу по определенным дням, мы стали чаще гулять. Но Надю нужно было прямо куда-то звать и тянуть, писать первым — потому что она на все реагировала, на все соглашалась, но никогда не делала первых шагов.
В какой-то момент я понял, что мне ничего не мешает начать встречаться с Надей, достаточно просто сделать первый шаг, а она согласится. И тогда же подумал, что нахуй мне оно надо. Я представил, сколько надо будет делать этих первых шагов дальше, и решил, что это все какая-то бесперспективная история. Я перестал писать первым и с того момента, кажется, особо ничего от нее не слышал.
Это было важным событием для меня, потому что до этого я всегда говорил отношениям «да». Даже вопроса не возникало. Как в сцене из Modern Family:
– Girls!
– But not the kind we want.
– They are all the kind we want!
А это был первый раз, когда я почувствовал, что оно мне не нужно. Очень горжусь собой из того времени: я сэкономил много времени на бесперспективные отношения.
Социоблядство
После карантина я ушел листать тиндер и грустить от того, что строить отношения по интернету невозможно — слишком просто поставить лайк следующей карточке, и слишком сложно завести осмысленный диалог. Сейчас я бы заводил тиндер, только если бы разрешал себе 10 свайпов в день и ходил на свидание с каждым метчем, чтобы хоть как-то лимитировать свайпы и увеличивать конверсию из свайпа в общение. Параллельно с тиндером я социоблядствовал вживую и в интернете, вел блог и что-то писал.
На тиндер-дейтах регулярно происходил какой-то кринж:
- У меня был тиндер-дейт с девочкой из Иркутска, которая не указала в профиле, что приехала в Москву на один день — так что мне два часа рассказывали про Иркутск, сопровождая повествование фотками природы.
- У меня были тиндер-гости у девочки, которая абсолютно внезапно позвала меня домой поздно вечером с комменнтарием «родители уехали». Когда я приехал, она бесконечно трещала о том, какая она крутая, какой ее бывший крутой, какие они вместе были крутые. Через несколько часов трепа, где-то в три утра, она выставила меня за дверь, потому что родители, как оказалось, должны были вернуться ранним утром.
- Был дейт, посередине которого я узнал, что девочка буквально студентка моей мамы и рассказывает мне какие-то сплетни про филфак, которые я и так знаю, только с другой стороны.
Даже с учетом того, что я запаривался над фотками, описаниями, как-то постоянно экспериментировал с анкетой – с тиндером как-то не шло. А вот с интернетного шитпостинга что-то происходило!
Например, еще в школьные годы я был знаком с жутко красивой и милой девочкой Беллой, к которой не мог заставить себя подойти года два, наверное. Мы пересекались раз в несколько месяцев на каких-то ивентах, и я мог только неуверенно мычать и представлять, как в следующий раз я уж точно позову ее погулять. Что, вообще-то, мне не очень свойственно было, обычно я себя комфортно чувствовал в подобных ситуациях. А тут вот такая девочка была, что прямо трепетал.
И вот она мне пишет сама после какого-то поста! Мы разговорились, договорились встретиться, очень приятно погуляли. Несколько прогулок спустя я предложил встречаться! А она сказала, что ей это не нужно. Расстроился, конечно, но вроде бы пережил.
Еще через блог я познакомился с Диной, которая была просто 10/10. Мы очень классно вайбили, на каком-то невозможном уровне. И у нее был парень. Это был жутко интересный опыт в том плане, что я ощутил вот эту мужскую конкуренцию — с учетом того, что я даже никогда его не видел, само его наличие блокировало наше общение с Диной.
Мы часто гуляли, тусовались, куда-то ездили — и она была идеальным человеком для этого. Дина была оверачивером, как я. Говорила так же быстро и неразборчиво, как я. Всегда в какой-то движ вписывалась, как я. Вела блог в интернете, как я. Преподавала, как я.
Но при этом у нее и тараканы были, как у меня. Мы были такими двумя кусочками пазла, которые выпирают одними и теми же деталями, поэтому их нельзя соединять. Нашей совместной тревожности хватило бы на пятерых. И я как-то это принял для себя в том плане, что лучше не пытаться с ней строить отношения.
Сколько-то времени спустя Дина рассталась с парнем, и мы попробовали FWB (так называемые друзья с привилегиями) на протяжении то ли месяца, то ли двух. Работало это так, что мы так же тусили, как и обычно, но иногда ехали домой вместе — пить вино и заниматься сексом — а иногда разъезжались каждый к себе. При этом мы особо не претендовали на отношения — Дина могла спокойно уехать в путешествие спать с другими чуваками, а меня радовало то, что у меня очень легкий way out из этой ситуации. Мне показалось, что это был достаточно удачный опыт!
Ну и, собственно, я легко из этих FWB вышел, когда познакомился с Люсей.
Люся
Я сдвигаю пальцем вправо,
Чтоб пойти с тобой гулять.
Надеваю балаклаву,
Назначаю встречу в пять.
(c) Созвездие Отрезок, «Елизавета»
Я уже говорил, что мои тиндер-дейты были кринжем.
И поэтому когда после первого свидания с Люсей я подумал, что мне хочется на второе — ну, это было удивительно.
Познакомились мы в бамбле, который как тиндер, но чуть получше. С учетом того, что в то время я общался с Диной, я почти не заходил в дейтинг-приложения. И, в общем-то, я шел на свидание с Люсей не потому что активно искал отношения, а потому что подвернулась возможность приятно провести время.
Свидания очень хорошие были — Люся легкая во взаимодействии, и это прямо чувствуется, когда вы вообще не знакомы и идете пить пиво в птицу синицу. А еще мне жутко льстило, что со мной на свиданиях девочка на 4 года старше и ей со мной прикольно. Через несколько недель мы начали встречаться.
Вообще, про Люсю сложно рассказать какую-то интересную историю, потому что в хорошей истории должен быть какой-то конфликт — а у нас его особо не было. Мы легко ладили вместе, нам было комфортно в обществе друг друга, у нас был классный секс — полный комплект!
Я трижды очень сильно ускорил развитие наших с Люсей отношений.
Первый раз — когда позвал ее с собой в Воронеж на неделю. Мы тогда встречались типа месяц или полтора, и было не очень понятно, как мы проживем неделю вместе. Но я планировал бегать ориентирование, так что в крайнем случае я бы проводил весь день в лесу, и мы бы вообще не пересекались. Мы тогда нашли очень смешную квартиру красного цвета с джакузи, которую прозвали храмом секса, купили билеты и поехали в очень прикольную поездку! Я бегал ориентирование, мы гуляли по Воронежу, совместно что-то готовили, вайбили и матчились. Примерно тогда я охерел от того, что наш совместный досуг и быт слаженно работает и дополняет друг друга без каких-то дополнительных настроек. Ну и примерно тогда же я в первый раз подумал, что не удивлюсь, если мы поженимся.
Второй раз — когда через месяц после Воронежа я предложил Люсе съехаться. У меня кончалась моя аренда в Коньково, и мы могли вдвоем снять что-то поближе к центру. Мы нашли замечательную квартиру на Малой Андроньевской и прожили в ней месяцев семь.
Это было более сложным опытом в том плане, что мы напоролись на какие-то точки разногласия и разные конфликтные ситуации — все-таки, мы не так давно друг друга знали, а наш опыт совместного проживания в Воронеже длился всего неделю.
Например, квартира, в которую Люся вцепилась зубами, вместо двух искомых комнат имела полторы, и единственную изолированную комнату целиком занимал румынский шкаф. Там была маленькая кухня, на которой не развернуться, и не было даже кровати для нас — только диван. Люсиной творческой натуре важнее был паркет, деревянный стол и романтика первого этажа. Так что первые дни совместной жизни я был в шоке от того, что меня ожидает ремонт на съемной квартире. Через какое-то время мы разобрали и вынесли румынский шкаф, купили и собрали икеевскую кровать, и квартира по итогу оказалась невероятно теплой и любимой.
У меня в то время начали проявляться какие-то insecurities — мы учились ссориться и мириться, понимать наше поведение, когда кому-то из нас плохо, и как себя в таких ситуациях лучше вести.
В третий раз наши отношения ускорились, когда мы с Люсей переехали после начала войны. Это очень сильно увеличило мою ответственность за нее — я ехал, потому что мне надо было, а она ехала, потому что я ехал.
После переезда было просто тяжело — у Люси умер папа, у нее была депрессия, я пытался не отчислиться и найти работу, которая бы нас кормила. Нам обоим было плохо от своих проблем, и нам часто не хватало сил на взаимную поддержку. Это было сложное время, от которого я, в каком-то смысле, все еще отхожу. Примерно тогда же, летом 2022го, мы поженились — и чтобы в будущем было проще с документами, и чтобы в моменте было немного спокойнее, что ты не один. У нас была маленькая свадьба с двумя свидетелями, тусовка, которая была скорее поводом для всех московских друзей доехать до Тбилиси. И еще мы собрали семьи в Батуми.
Можно заметить, что обстановка была не очень располагающая к свадьбе — и, в общем-то, так оно и было. Но когда мир в огне, очень ценны те люди, которые всегда рядом (и психологически, и юридически) — и мы вдвоем в эмиграции де-факто были готовы к этому коммитменту, поэтому было бы странно его откладывать.
За время с Люсей я очень много всякого говна понял про себя. Я стал чаще видеть, что какое-то мое поведение проблемное и системное — и в некоторых случаях даже смог его починить! Несмотря на то, что мы очень хорошо матчимся — мы все равно иногда находим какие-то сложные ситуации, про которые нужно уметь поговорить в безопасной атмосфере и найти какое-то решение, устраивающее обе стороны. Это звучит абсолютно по-дурацки, заебывающе, и как будто бы слова подбирал психолог. Ощущается, честно говоря, так же. Чтобы что-то починить, мы долго и изнуряюще говорим, пока не придем к чему-то. Еще по дороге не забываем, что прийти к какому-то решению конфликта приоритетнее, чем оказаться в нем правым, а партнера мы очень любим, и скорее всего наша любовь к нему больше, чем негодование из-за ссоры. И в общем-то, этот тупой как пробка метод пока что работает, даже удивительно как-то.
Мой текущий опыт жизни с Люсей показывает, что иметь семью очень круто — иногда я выбираю более скучный досуг локально, но при этом мы очень сильно повышаем свой общий уровень жизни каждый день — совместными приемами пищи, просмотром сериалов, тупыми шутками. В общем, я с одной стороны скучнею и начинаю предпочитать рутину, а с другой стороны — именно благодаря Люсе я эту рутину высоко ценю. А еще, если честно, сил после этих 4 лет ни на какие новые впечатления нет — дайте спокойно отдохнуть с женой!
Вместо завершения
Я начинал универ с брейкапа, а заканчиваю его, будучи частью Амеличево-Свинаренковской семьи (или, как мы ее называем, Карамеличево-Конфетенковской).
Когда началась война и шел сбор вещей перед отъездом, я написал Нине, что с моей стороны глупо держать на нее обиды два года спустя, когда вокруг такой пиздец. Недавно она приезжала в Тбилиси: на демонизированную версию из моей головы не похожа, нормальная девочка. Пива выпили, про жизнь поболтали.
Я честно скажу, что не знаю, что для меня более значимое с точки зрения личностного роста — закрытый гештальт с брейкапом или случившиеся отношения с Люсей. Про брейкап горжусь собой, что и прожил страшную фазу, и спустя время смог побороть обиды. В случае отношений с Люсей все развивалось настолько само собой, легко и забавно, когда мы познакомились, что моей основной точкой роста было то, что я тупо был ко всему этому готов, когда ее встретил: был искренним и перед ней, и перед собой; не вступал в отношения, которые мне заранее не подходили; относился ко всему достаточно легко. Ну, и чего греха таить, социоблядствовал, чтобы увеличить свои шансы кого-то встретить.
Вот, как-то так. Моя любовная линия сейчас не то, чтобы очень кинематографично развивается. Последнее время Люся разбирается со своими карьерными вопросами, а я стою за ее спиной и поддерживаю. Скоро в Париж переедем — и кто его знает, что будет там?
Текст написал Костя Амеличев, иллюстрации нарисовала Люся Свинаренко
Этот лонгрид является частью серии лонгридов «По парам», в которых я рассказываю про свою студенческую жизнь. В следующей части я расскажу про всякие внеучебные штуки и связанные с ними вещи: работу, деньги, преподавание. Следить за выходом лонгридов можно в телеграме два семь три два пять